МАРГАРИТА
МИНЕЕВА
Звуки
музыки
Тельцам и
Козерогам на этой неделе следовало оставаться дома до окончания проливных
дождей с грозами. Опасность подстерегала на каждом шагу. Перелом шейки бедра
или вывих локтевого сустава - наименьшее, что могло случиться на скользкой
дорожке, ведущей от дома к трамвайной остановке. Покрытая тонкой корочкой
льда эта узкая, извилистая, будто завитая на бигуди дорожка, делала два
кольца вокруг высокого сарая с башенкой и возвращалась к подъезду, едва не
зацепив крыльцо. Можно было пройти к киоску по пожарной лестнице, но тогда не
видно было входа и никак не понять открыт ли киоск.
Все
сегодняшние газеты пестрили заголовками об открытии Фестиваля и приезде в
столицу знатных гостей. Город буквально ликовал в ожидании матча перед
памятником Иорию Долрубою. Никогда ещё народ не был так близок к свершению
своих планов и надежд. Все Овны, Стрельцы Девы и Скорпионы могли
беспрепятственно присутствовать на Великом сходе, начиная со среды до пятницы
и во вторник после десяти часов вечера. Большие, мягкие хлопья снега в это
время собирались высокими зелёными стогами и листья мягко и вожделенно падали
на плечи и головы соратников. Только Тельцам и Козерогам не следовало
выходить из Домов и встраиваться во вращающийся круг под дивные звуки
скользящих молний.
В субботу
сообщили о прибытии Главного сульфия Мадагонии и Чибриотии - господина
Буй-Най-Хутжида. Это сообщение пришло по Интерфаксу на следующий день после
его похорон, когда два Великих народа - чибриотский и мадагонийский в скорби
встречали праздник Разлива.
Буй-Най-Худжид
въехал на площадь в длинном кабриолете с веткой сирени в руках и чёрной
повязкой на рукаве. Рядом с памятником Иорию Долрубою или, как его ласково
называли горожане - Долбоиорию ещё во времена Великой сисратии была
воздвигнута небольшая стела, на которую в дни особых торжеств перемещали
памятник, чтобы освободить пьедестал для выступления мэра города. Мэр был
божественно красив. Это право было закреплено первой статьёй на днях принятой
Новой Конституции и неукоснительно исполнялось вот уже много веков.
Собравшийся
на площади народ, громко стеная, приветствовал долгожданного гостя. Запах
сирени распространялся так далеко, что все Тельцы и Козероги, не смевшие
выходить из дома, рискуя получить перелом бедра, через открытые форточки
ощущали прилив сил, и слёзы градом катились по их щекам с грохотом соединяясь
в единый мощный поток и, дважды обогнув сарай с башенкой, устремлялись по
извилистой блестящей дорожке прямо к киоску.
Ни один
из них так и не узнал, был ли открыт киоск в это праздничное светлое утро 36
градояра 199$ года.
Исчерпавшись
ликованием, к вечеру народ стих. Стоны и вопли постепенно перешли в чаепития
с привычными разговорами на тесных кухнях о своём, повседневном,
завораживающем. И уже ничто не могло нарушить эту тихую тёплую тоску о
завтрашнем дне, о мирной, полной опасностей жизни.
Город
засыпал. Только Тельцы и Козероги всё ещё стоя у окна печально внюхивались в
повисший в воздухе запах сирени, который постепенно начинал всё больше и
больше походить на звуки вертолёта.
